Сайт общества любителей истории и краеведения
|
|
|
"Братья" (газета "Сталинский сокол" №18 (146) от 1 мая 1943 г.)Братья Глинки – гордость полка, его живая легенда. О братьях говорят все от мала до велика, словно весь полк рассказывает роман с продолжением. Каждый вспоминает первое знакомство с ними чем-нибудь своеобразным. - Заказали мне привести на аэродром четыре ужина для каких-то «ДБ» и «ББ». Собрала четыре порции, взяла четыре тарелки и приехала – рассказывает официантка Дуся. – А они смеются и говорят: «Зачем вы лишнюю посуду привезли, нас ведь двое, да едим мы за четверых». Братья Дмитрий Борисович и Борис Борисович в воздухе на редкость молчаливы. Они хорошо знают, что волна перегружена и каждое лишнее слово, брошенное в эфир, может мешать управлению боем по радио. Подавая пример молодым летчикам, которые частенько увлекаются и заполняют волну азартными боевыми криками, мешающими другим, братья Глинки для краткости стали звать друг друга «ДБ» и «ББ». Они в полете. Их ждать еще долго, и, чтобы сократить ожидание, нам рассказывают случай из жизни Глинок. Однако мне стало жалко отпускать из полка человека, который учил летать Дмитрия Глинку. Если ученик сбил кучу немецких самолетов, неужели учитель отстанет? Большое приобретение для полка и польза для родины. Командир полка оглядывает безоблачное небо, смотрит в лицо радиста: оно безмятежно. Значит в воздухе пока все спокойно, бой еще не завязался. Брат с удовольствие слушал рассказы брата, которые Дмитрий иллюстрировал чертежами на песке. Волновал Дмитрия один вопрос: как Борис будет стрелять? А проверять стеснялся. Тогда я взял и назначил Дмитрия начальником воздушно-стрелковой службы. Теперь ему по должности пришлось с ним заниматься, - широко улыбается Дзусов. Словом Борис вылетал у нас в первый бой, подкрепленный братским опытом. На земле он был спокойный-спокойный. Ну, прямо теленок. А как увидел фрицев, превратился в барса. Да забыл, что имеет хвост. Бросился в атаку на бомбовозы, потеряв ведомого. Бьет со ста метров по животу «Юнкерса», видит, как щепки летят, радуется, словно ребенок, ничего не помнит. В такую минуту легко могут сбить. Опомнился когда увидел над собой трассу. «Мессершмитт» пикировал на него и стрелял изо всех пушек. Спасла техника пилотирования. Развернулся Борис, как бывало, когда поправлял неопытного ученика, и в лобовую. Не вышло у фрица, он свечой вверх – и бежать. Но Бориса заело. Бросился за ним. Фриц все выше. 4 тысячи метров, 5 тысяч… Борис все лезет. И, наконец, фриц выбился из сил, завис на одну секунду. Тут его Глинка и ударил. Снаряд попал прямо в кабину. «Мессершмитт» разлетелся, как бабочка от удара хлыста… Они шли по залитому весенним солнцем аэродрому неторопливой походкой богатырей. Дмитрий был выше старшего брата, но тот превосходил его шириной в плечах. Озорной ветерок золотистым чубом Дмитрия, спускавшимся на лоб. Борис подставлял солнцу обритую голову, на ней чернел шрам от недавней раны. Потомки запорожских казаков подошли к потомку воинственных горцев и доложили о выполнении задания. Они сбили двух фрицев, съели по два завтрака и снова ушли в бой. Вечером мы сидели под цветущей грушей и вспоминали их родину. Они выросли там, где Богдан Хмельницкий разбил многочисленную кичливую шляхту, где их прадеды казаковали, а деды и отцы добывали железную руду, от которой крепла сила России. Горняцкая профессия возможно и родила их фамилию – красная криворожская руда называлась в народе «глинкой». - Батко у нас замечательный, старый горняк, - говорит Борис. – Да мы его несколько огорчили, он хотел, чтобы хоть один из нас руду добывал, продолжал традицию нашего рода, а мы оба летчиками стали. Разве мы с матерью на то вам такую силу дали, чтобы вы в воздухе разные финтифлюшки выкидывали? – скажет, бывало. – Такие силачи работать должны! Немцы всеми силами цепляются за последний кусок кавказской земли. Они прижаты к берегу, и на помощь своим воякам Гитлер прислал много самолетов. В этот день наши бойцы захватили ряд новых высот, и немцы решили отбить их, во что бы то ни стало. Танки и пехота двинулись на штурм. В небе показались «Юнкерсы», многочисленные, как вороньи стаи. Они шли звеньями в кильватере, и колонна их казалась бесконечной. Наблюдатели насчитали шестьдесят машин и сбились со счета. Не потому, что не умели считать, а потому, сто строй «Юнкерсов» вдруг нарушился, в небе пошла свалка и все перемешалось. Затеял эту карусель Дмитрий Глинка. Шестерка истребителей под его командою заметила эту черную фашистскую хмару. Но не успела атаковать, как сама была атакована двумя четверками «мессершмиттов». Фашистские истребители сковали наших боем, что-бы дать возможность бомбардировщикам отбомбиться. Это в пылу боя увидел Дмитрий Глинка. Борьба в небе продолжалась. Немцы не унимались и слали на наши наступающие войска одну армаду бомбардировщиков за другой. Но наши истребители, словно сильный весенний ветер, дующий с гор Кавказа, отметали их прочь, в море. Борис Глинка прорвал заслон «Мессершмиттов», ворвался в строй бомбовозов не один, а со всей шестеркой. Он бил с пикирования, сверху вниз, и на выходе из пике, снизу вверх. Его огненные трассы пропарывали бомбовозы то с брюха, то с хребта. Два «Юнкерса» развалились на части. Третьей жертвой оказался «Мессершмитт», пытавшийся мешать этой запорожской рубке. Не отставали и товарищи. Старший лейтенант Берестнев сбил в этот день три самолета, лейтенант Коваль – тоже три. По два самолета сбили старшие лейтенанты Петров и Микитянский и сержант Кудря, друг и любимец Дмитрия Глинки. Крепко отомстили летчики полка за сбитого асса. В этот день земля подтвердила полку Дзусова двадцать немецких самолетов. Это был самый удачный день, если бы не потеря Глинки. Загрустили летчики полка. Не радовали глаза цветущие сады Кубани и веселый посвист скворцов. |
© 2024 Решмет Д.А. |