В последние годы на Кубани, как и в России в целом, постепенно и последовательно идет процесс возвращения многовековых традиций народной, а в том числе и казачьей культуры в различные сферы общества. Сегодня казачество активно восстанавливает свою традиционную миссию: создаются станичные и хуторские казачьи общества, которые выполняют важные социальные и общественные функции. Ширится кадетское движение, с помощью казачества восстанавливаются поруганные святыни. Но главное, возвращаются из небытия, когда – то славные и известные на всю Кубань и Россию, имена офицеров, рядовых, общественных деятелей. Такие люди были, пожалуй, в каждой станице. И наша станица Анастасиевская не является исключением.
1. Детские и юношеские годы в ст. Анастасиевской
Василий Николаевич Иванис родился в 1888 г. в станице Анастасиевской, Темрюкского отдела Кубани. Отец его Николай Потапович (казак ст. Анастасиевской) и мать Мария Степановна, (в девичестве Болотенко, казачка ст. Славянской) происходили из древних казацких родов, ведущих, очевидно, свое начало из Сечи Запорожской. Как пишет сам Иванис в первом томе своих воспоминаний «Стэжками життя»:
- «Отец новорожденного, (т.е. самого Василия) высокий стройный шатен, был сыном казака-анастасиевца Потапа Петровича, который долго служил в войске и прибыл сюда еще тогда, когда здесь был только военный пост против черкесов (эммануиловский). Потап Петрович, вступив в брак с украинкой, корнями с Воронежчины, имел трех детей: дочь Евфимию (Химку), сыновей Петра и Миколу. Он еще помнил времена, когда земли не были разделены, а каждый обрабатывал сколько хотел или был в состоянии обработать. Трудились тогда под постоянной военной охраной по очереди. При таких обстоятельствах Потап Петрович все же научился читать, старшего сына Петра выучил на фельдшера в войсковой школе, а Миколу довольно-таки хорошо научил читать, писать и считать. Дед Иваныс имел ласковый и рассудительный характер, научился в войске все делать по хозяйству, но в работе не торопился, говоря: «Праця не звiрина, до лiсу не вжече» да еще: «Всюго не переробиш». После войска дед немного чумаковал. Рано он похоронил свою старуху, передал небольшое хозяйство на хуторе и усадьбу в станице Миколе и остался при нем доживать свой век, а Петра отделил. Родители матери Василя оба казацкого роду, очень состоятельные люди. Дедусь Болотенко был долгое время настоящим почтенным чумаком, управляя сорока возами (сорок пар волов). Так, по обеим линиям до дедов Василь был казачьего роду, а о прадедах ничего не известно».
Родился Василий Николаевич 21 марта по старому стилю, а уже 22 марта был крещен в станичной церкви местным священником Феодором Успенским.
Когда ему было несколько месяцев, родной и крестный отцы пошли на четырехлетнюю войсковую службу в Черноморский казачий полк. В полку Николай Потапович дослужился до старшего урядника, а Иван (крестный отец) до вахмистра, оба закончили «учебную команду». Эти годы мать со свекром хозяйствовали сами. Черноморский полк постоянно пребывал в ст. Крымской, в предгорье, в 35 верстах от ст. Анастасиевской. Мать несколько раз в год ездила проведывать отца, беря с собой хлопцев. Дети росли крепкими и здоровыми, и уже с 4-х лет помогали по хозяйству. Когда отец вернулся со службы, Васе исполнилось 5лет. Ежегодно, в мае в станице устраивались скачки для отроков, на приз атамана, выиграть их было заветной мечтой любого казачонка, и отец начал учить Василия верховой езде. Обычно такие скачки приурочивались к праздникам почитаемых у казаков святых: Николая Чудотворца или Георгия Победоносца. Памятными на всю жизнь стали для Василия скачки 9 мая 1895 года, о них он напишет в своих мемуарах следующее:
- «В назначенный час 9 мая почти вся станица собралась на северном выгоне. Все празднично одеты: мальчики в вышитых сорочках, широких штанах и сапожках, девочки в самых лучших цветастых платьицах, пареньки в разноцветных длинных бешметах из кашемира или ластика, застегнутых лишь на один-два крючка внизу, чтобы была видна вышитая манишка. Девочки-подростки все в бусах и лентах с длинными толстыми косами, свисавшими ниже пояса, головы не покрыты, а у некоторых в венках из цветов. Казаки, которые уже десятниковали при Правлении, как и отбывшие войсковую службу, принаряжались в короткие разноцветные бешметы и черкески, всегда застегнутые на все крючки до самого подбородка. Черкески подпоясаны узкими ременными поясами, часто в серебряной оправе, с подвешенным впереди кинжалом из белого металла с чернью, а то и серебряные, реже с позолотой. Кое-кто еще имел сбоку и саблю, которую носили кавалеристы и пушкари.
Участники скачек съезжались верхом и выстраивались в ряды за внешней бороздой. Большинство сидело на легких хороших рабочих конях, а человек пятнадцать на строевых (отца или брата) конях. Всадникам от семи до пятнадцати лет. Возле них суетились взрослые (их отцы, братья, наймиты). Они в последний раз проверяли, все ли в порядке: хорошо ли подпруги подтянуты, не перекручены ли поводья, не попали ли удила под язык. Женская половина лишь издалека посматривала на конную группу.
Солнышко закатилось за горизонт, когда последнюю, седьмую группу наилучших коней, на одном из которых был Вася, поставили на старт. Перед этим Николай Потапович перекрестил Васю, погладил гнедого по шее и напутствовал: «Не дергай за поводья, пускай их свободно и не бей - гнедой сам тебя вынесет!». Все товарищи по состязанию в Васиной группе были постарше. Этот заезд шел со старта враз, без возвращений и лишних нервотрепок. До половины круга все кони шли ровно, а малиновый бешметик в каштановой шапчонке на гнедом даже немного отставал. Далее начали отрываться голубой бешмет Ивана Горбатченко на мышастом кабардинце, ярко-золотистый киргиз Мины Лобченко и уже нагонял их гнедой Васи, который держался у внутренней борозды. За версту от старта киргиз начал выдыхаться и отставать, а Горбатченко и Вася шли уже голова к голове. Болельщики замерли, наблюдая за первой парой прекрасных животных, которые летели, не касаясь земли. Вот они повернули, и уже легко различить голубой и малиновый бешметы. И вот Иван задергал поводьями и махнул плетью, которая выпала из руки. В это же мгновение гнедой выдвинулся на голову и из последних, казалось бы, сил вытягивался, а прекрасный кабардинец, словно от обиды за передергивания, как-то засеменил безо всякого ладу. Так Вася доскакал первым до старта (к финишу) Микола Потапович повел Васю к станичной знати. Станичный атаман, Василь Иванович Шуйский, преподнес Васе первый приз - казачий пояс в серебряном с чернью наборе. Эти скачки остались памятными для Васи на всю жизнь».
Отец Василия очень ценил людей образованных и с 7 лет отправил сына на учебу. Начальное образование Василий получил в Анастасиевской двухклассной школе. Учился Вася хорошо и окончил начальную школу с двумя «Похвальными листами» и хорошим свидетельством, которые отец с гордостью повесил под стеклом в гостиной.
После учёбы в анастасиевской трехлетке, Василий продолжил обучение в станице Полтавской, а закончил уже в, только что открытой, Славянской школе городского типа. Задумался отец, что делать с хлопцем дальше. Вася мечтал поступить в техническую школу, ближайшая из которых находилась в г. Ростове-на-Дону. Однако Николай Потапович, прослышав, что в учительском институте можно получать стипендию, снарядил сына в Тифлис...
Экзамены тянулись несколько дней, сдавал их Иванис с великою неохотой, в книжки не заглядывал, отвечал апатично. Поступление Василий провалил и вскоре, к великому гневу отца, уже учился в ростовской среднетехнической школе.
2. Взрослая жизнь
Здесь, в г. Ростове-на-Дону, Иванис учился 5 лет, изучая нефтеперегонное производство, закончив обучение в 1909 году. Это были годы первой русской революции. Под общим влиянием Василий тоже вошел в социал-демократический кружок учащихся. Два раза в неделю к ним приходил неумытый и нечесаный пропагандист, растолковывавший политическую теорию Богданова, а одно время – «какую-то брошюру» К.Каутского. В Васиной комнате варили массу для гектографа, писали печатными буквами прокламации, которые раздавали потом в своей и других школах. Поначалу, увлекшись, Иванис целыми ночами сидел над этой «мазней», хотя все «революционеры» с самого начала вызвали в нем отвращение неспособностью к науке и сверхнеряшливостью в одежде и обуви. Несколько раз полиция делала обыски, но хлопцам всегда удавалось выбросить заранее всю крамолу за окно. Один раз туда выпихнули и пропагандиста.
Вернувшись домой, и управившись с богатым урожаем, Василий принимает решение не ехать в этом году в Москву для продолжения учебы, а добровольно отбыть воинскую службу, которую он считал обязательной для каждого казака. Ни с кем не посоветовавшись, Иванис подал прошение о зачислении в родной Третий Кубанский Пластунский батальон, расквартированный в Тилави, в Закавказье. О времени, проведенном в батальоне, у Иваниса навсегда остались самые добрые воспоминания.
В свободное от служебных обязанностей время Василий читал казакам лекции по истории запорожского казачества.
В 1911 г., со 120-ю заработанными рублями в кармане, молодой казак едет в г. Новочеркасск, где черкеску с кинжалом и газырями меняет на форменную тужурку студента Донского Алексеевского (в честь наследника престола) политехнического института. Город, который был тогда административным, войсковым и церковным центром Дона, запомнился ему как тихое, нарядное пристанище военных пенсионеров. После занятий Василь спешил в студенческий ресторан «Гаудеамус», где было два бильярда и шахматы, а посетителям предлагалось пиво с раками.
Деньги скоро закончились, и пришлось подрабатывать, давая уроки математики, в соседнем Ростове. За три года обучения Иванис успешно сдал все экзамены и приступил к дипломному проекту. Специализироваться решил на переработке нефти. Работая над дипломным проектом в ростовской лаборатории, Иванис узнает об убийстве наследника австрийского престола, эрцгерцога Франца Фердинанда и начале первой мировой войны. Покинув институтские стены в 1915г., инженер-технолог 1-го разряда Василий Николаевич Иванис поступает в Михайловскую артиллерийскую школу в Петербурге и успешно заканчивает ее. Офицера-артиллериста направляют на Российско-турецкий фронт. Как пушечный офицер Иванис принимает участие в боях на Кавказском фронте, откуда его вскоре как специалиста по взрывным веществам отозвали для работы на заводе синтетического фенола в Парамоново (близ г. Александро-Грушевска на Дону). Там он в течение года был дежурным инженером, а потом и директором.
3. Деятельность В. Н. Иваниса в годы Гражданской войны
После взятия турецкой крепости Трапезунд Василий Иванис был командирован как инженер-химик на военный завод синтетического фенола на Донбассе. Здесь он стал свидетелем прихода к власти большевиков. С этого времени Иванис становится бескомпромиссным борцом с большевизмом. В составе Добровольческой армии генерала Корнилова Иванис участвует в Первом Кубанском (Ледяном) походе из г. Ростова-на-Дону в г. Екатеринодар, а затем, летом 1918 года, принимает участие во Втором Кубанском походе Добровольческой армии. В августе от станицы Анастасиевской его избирают членом Чрезвычайного краевого совета, который принял Конституцию Демократической Республики Кубанский Край, а также закон о создании отдельной Кубанской армии и административных учреждений. Вот как описывает эти выборы Иванис, приехавший во время краткосрочного отпуска из г. Новороссийска, где стояла его батарея, повидаться с родными:
«На второй день Федор Кириллович Погорелый и дядя Петр Потапович (Иванис) пришли к В. М. с большей громадкою „хуторян-политиков" (х. Ханьков, где в это время жила семья Иваниса). Была долгий разговор о всевозможных событиях, Нестор Хименко говорил, обращаясь к В. М. (так Иванис обозначает себя в этих воспоминаниях от третьего лица): «В Правление в станице пришла от Кубарады бумага, которая назначает на воскресенье выборы депутатов в Чрезвычайный Краевой Совет. В станице все знают, что Вы живы-здоровы и хотят, чтобы тем депутатом согласились быть Вы. Второго мы выберем, кого Вы захотите. Вы являетесь первым инженером (вообще высокообразованный человек) из нашей станицы и мы определили, что лучше всего казачьи интересы будете защищать Вы». В. М. был этим очень озадачен и начал отказываться, революция застала его на Дону, который очень отстал от дел Кубани и так далее. Фед. Кириллович Погорелый на это говорит: «Вы и дамбы над Кубанью впервые видели, а за день обсчитывали так, как никто из нас и за месяцы не дал бы совет. Вы наш сын и должны помочь станице и целой Кубани. Вы не можете отказываться. Кубань должна в проводе иметь больше всего интеллигенции». Только после долгих уговоров В. М. согласился в воскресенье поехать в станицу.
Воскресенье по обычаю, еще соблюдаемому в станице, начиналось церковью, которая была переполнена. В. М. стоял приблизительно на середине, чувствуя на себе «глаза всех». 3 года, как В. М. не был в станичной церкви. Выросло новое, высокого роста поколение. Много учителей, школьников в сереньких униформах, а девушки в кофейных суконках и достаточно инвалидов, - без руки, ноги ли. Чувствовалось, что и Настасивка пережила большую, ужасную беду.
Служил о. Василий Мухин («законспирированный» украинец). В проповеди говорил о выборах после обеда. Призывал всех на молебен после литургии, который состоялся при переполненной церкви. В. М. подошел к Кресту и о. Василий радостно его поздравил, подавая просфору.
В ограде (еще не успели сломать) В. М. увидел больше тысячи людей обоего пола и разного возраста; мало «навгородних», и все какие-то невеселые. Скоро начало подходить больше знакомых его поколения, главным образом инвалиды, потому что здоровых забрал Покровский, что здесь пролетел буревалом. Василий Васильевич Набока (фельдшер аптекар, сосед родителей В. М.) очень просил к себе обедать. Пришлось согласиться и пойти, хоть его ожидали дома.
За обедом В. В. заговорил к Василию Миколаевичу «будто уже члену Совета», бросая разные мысли. Когда В. М. сказал, что ни его согласия, ни выборов еще не было, и он за пару дней возвращается к батарее, то В. В. не хотел и слушать о другом решении – «уже целая станица хотела искать за Вами, а Вы сами прибыли. Презреть общество, которое Вас так уважает и столько надежд на Вас возлагает, нельзя» – прибавил он. За столом был и новый атаман станицы, помощник и писарь, что сейчас же начали советоваться, как провести те выборы, какие они назначили на 3 часа после полудня. Все анастасиевцы очень слабенько были проинформированы: ничего не знали о происходящем, а главнее всего, все были еще забиты, очень боялись поворота красных. Вихрем пролетевший через станицу Покровский назначил атамана и много хвастался, но всему тому очень мало верили. В. М. почувствовал, что нужно успокоить станичников более длинной правдивой информацией.
Придя на вече станичников которые наполнили огромный двор правления, В М. увидел много (больше тысячи) старших казаков и кое-где в пиджаках навгородних. Был замечательный солнечный день. Атаман с булавой с помощником и писарем вышли на середину двора, где стоял накрытый зеленым сукном стол. По команде: «смирно»! - все стихло и писарь хорошим звонким голосом прочитал сообщение о выборах двух депутатов и их заместителей в Кубанский Чрезвычайный Краевой Совет. Атаман кое-что прибавил к этому сообщению и попросил В. М. рассказать об общем состоянии Кубани.
В. М. информировал о немцах, которые помогли освободить Таманский полуостров, заняли Украину и часть Донщины, отметил, что сам вышел из Дона в офицерской батарее еще с ген. Корниловым, которой убит под Екатеринодаром. Знает, что Ставрополь и Армавир также заняты белыми. Вся Черномория и Западная Кубань освобождены.
О деятельности Кубарады В. М. знал очень мало, потому что не имел времени и можливости следить. Опубликованные некоторые приказы читал. Однако советовал быть чуткими, помня, что врага нужно преследовать, не давая опомниться, пока не освободится целый Северный Кавказ.
Исторически все прошлое закончено, кубанцы и все население Кавказа не имеют условий и обязанностей перед Россией. Про „Подарок" в 1792 г. царицей Екатериной II запорожцам территории Кубани можно забыть, потому что сама династия не существует. Кубань свободна сама решать, как ей действовать. Кубанское Правительство имело чисто военное условие из ген. Корниловым. На каких условиях ген. Деникин командует и кубанскими казаками, которые составляют 4/5 Добрармии, В. М. не знал. Однако он отметил, что Добрармия это главная военная сила России. По мнению В. М., Кубань не оборонится от массы большевиков, если не договорится с другими нерусскими народами, как: украинцы, белорусы, донские казаки, грузины, азербайджанские татары и армяне и тому подобное. По-видимому в этом направлении что-то делает и Кубанское Правительство, но В. М. об этих делах очень мало знает. Такой договор с другими и объединение является сложным делом.
Домашнее сложное дело у казаков это иногородние, которые являются большинством и с которыми нужно договориться, уравняться. Очень нужно казакам уступить, чтобы не было больше Таманской армии, и никто не носил за пазухой камень. Но все эти сложные дела должен решить Совет, к которому вы выберете депутатов. Правительство этого Совета переведет в жизнь его постановления. В конце посоветовал во всем слушать Кубанское Правительство и точно выполнять его приказы.
Когда коснулся «навгородних», В. М. услышал неудовлетворенное мурлыкание, которое быстро остановилось, как только начал дольше объяснять. Были еще некоторые разговоры, а затем вся масса на предложение атамана называть кандидатов в депутаты громко ответила - В. М. Атаман поднес булаву и попросил поднять руки, кто за В. М. Все, и ни одного против. Вторым избрали Луку Васильевича Иванченко - учителя-сотника, с которым В. М. вместе учился в городском училище.» (здесь перевод с украинского мой)
Так 30-летний В. Н. Иванис и его коллега Л. В. Иванченко были избраны членами Кубанского Чрезвычайного Краевого Совета.
Считая Деникина главным врагом Кубани, Иванис, как депутат парламента и член правительства (министр торговли и промышленности), был безоговорочным защитником независимости Кубани от России, сторонником сближения с Украиной. С целью консолидации населения кубанской земли он отстаивал «покозачення», то есть уравнение в правах с казаками иногороднего, преимущественно украинского населения, что составляло половину всех жителей Кубани. Ведь именно бесправие иногородних и было причиной того, что они поддержали большевистский лагерь.
Кубанско-деникинское противостояние достигло своего апогея в связи с убийством деникинцами председателя Краевого совета - Николая Рябовола, разгона самого Совета, казни на виселице депутата-священника А. Кулабухова и депортацией за границу 10-ти депутатов-самостийников. Эти события вызвали глубокое возмущение в крае. Казаки целыми частями начали покидать фронт и возвращаться домой, что в значительной мере и вызвало поражение Деникина. В этих условиях кубанцы сформировали отдельную Кубанскую армию, созданию которой ранее противодействовал Деникин, восстановили конституцию, парламент и самостоятельное правительство во главе с Василием Иванисом, но спасти ситуацию уже не смогли.
4. Жизнь на чужбине
Под давлением красных Кубанская армия с правительством Иваниса отступила черноморским побережьем к границам Грузии, где надеялась найти убежище. Однако грузинское правительство, опасаясь осложнений в отношениях с большевистской Россией, пустило на свою территорию только гражданских лиц, членов правительства и Законодательного совета. В условиях отсутствия продовольствия и боеприпасов армия была вынуждена сдаться на милость значительно большему числу сил красных. А Иванис с пятью тысячами казаков и юношеской школой переправился в Крым. Он принял булаву и обязанности военного атамана Кубанского войска. В ноябре 1920 года, проводя в Тифлисе совещание с депутатами Кубанской рады, Иванис узнает о падении Крыма и едет в Стамбул, куда эвакуирована Кубанская дивизия. Много сил и времени Иванис тратит на устройство кубанцев на чужбине, занимается обучением кубанской молодежи. Оценивая события 1918 - 20 гг. на Кубани, Иванис остро осуждает кубанских политических деятелей (Л. Быча, Г. Омельченко, П. Макаренко и др.) за приверженность к русской Добровольческой армии - вместо единения с Украиной. В январе 1921 г. В. Иванис налаживает отношения с правительством УНР, встречается с ее премьером Андреем Ливицким, главным атаманом Симоном Петлюрой.
Более 10 лет Иванис находится в Чехословакии, где в Украинской хозяйственной академии преподает технологические дисциплины, как лектор, доцент и профессор проводит педагогическую и научную работу. Он был долголетним председателем Союза инженеров в эмиграции, редактором журнала "Украинский инженер". Сотрудничал с Украинским научным институтом в Варшаве, который опубликовал две его монографии. Был членом Украинской научной ассоциации.
Во времена немецкой оккупации работал техническим руководителем гарбарень (кожзаводов) и мельниц на Люблинщине в Польше. В 1948 г. переселился в г. Торонто в Канаде, где сотрудничал с различными научными и общественными организациями. Автор научных трудов по нефтепереработке, экономике Украины и Северного Кавказа и учебников высшей школы. Стал действительным членом Научного общества им. Тараса Шевченко. Автор публицистических работ: "Казачество Украины" (1950), "Империализм Московии, России и СССР" (1951), "Симон Петлюра - Президент Украины" (1951), "Борьба Кубани за независимость" (1961) и пятитомный воспоминаний " Тропами жизни "(1958-1962).
Скончался последний премьер Кубанской Народной Республики, выдающийся политический деятель, в далекой Канаде. Тело его погребено на украинском кладбище в местечке Оквил близ Торонто.
В журнале "Родная Кубань" (ч. 4, 1998 г.) опубликована выдержка из письма поэтессы Марии Голод (Канада), в котором указано, что согласно завещанию Василия Иваниса его "архив и атаманскую булаву необходимо передать Коллегии Св. Андрея в Виннипеге (Семинария православных священников). Если Кубань станет частью Украины, то булаву передать в Екатеринодар. Если Кубань не войдет в Украину, а Украина станет независимой, то булаву передать в музей им. Дмитрия Яворницкого в Днепропетровске.
Заключение
Сейчас можно по-разному можно относиться к политическим взглядам Василия Николаевича Иваниса, мы с современной позиции, на многое смотрим по-другому. Для нас важно восстановить память о нашем знаменитом на весь мир, и неизвестном на своей малой Родине земляке. Тем более, что без его воспоминаний наши знания об истории своей малой родины были бы гораздо беднее. Поиск родственников Иваниса в станице Анастасиевской и хуторе Ханьков, где в годы гражданской войны жила его семья, результатов не дал. Старики не припоминают людей с такой фамилией, а ведь у Василя Миколаевича было ещё 10 родных братьев и сестёр. Известно, что в годы гражданской войны его отец (Николай Потапович Иванис) был станичным атаманом и активно выступал против большевиков, также он был почетным попечителем Анастасиевской казачьей школы. Скорее всего, они подверглись репрессиям, как многие анастасиевские казаки. Исследовательская работа продолжается.
Использовались материалы:
- Журнал «Родная Кубань» 2002 №3, Предисловие и публикация В.К. Чумаченко.
- Журнал «Родная Кубань» 1998 №4
- Ренат Полевой «Кубанская Украина», Киев, 2002.
- Кубанский Календарь. Екатеринодар, 1899 – 1916
- Иванис В.Н. Дорогами жизни. Т 2. Новый Ульм, 1956.
Ольга Ластовка, Алексей Ластовка
ст. Анастасиевская