Станица Анастасиевская была основана в 1865 году. Число жителей росло с каждым днем, способствовал этому не только естественный прирост, но и большое количество переселенцев из Украины и южных губерний. Увеличивалось с каждым годом количество обрабатываемой земли, росло количество скота, птицы, а еще хотелось станичникам разводить сады и виноградники. Предприимчивые селяне нашли выход – ставить свои хутора, благо земли было достаточно.
Нужно отметить, что еще в 1869 г. все войсковые земли были разделены на три группы — на отвод станицам, наделы офицеров и чиновников и на войсковой запас. Если станичные земли оставались в общественном владении, и их разрешалось лишь сдавать в аренду, то наделы офицеров могли продаваться. К концу XIX — началу XX вв. большинство их было продано различным крестьянским поземельным товариществам. Так возникли новые населенные пункты по всей Кубани, в том числе и в Анастасиевской.
В сборнике сведений о Кавказе за 1882 год на общественной земле станицы Анастасиевской указываются населенные казачьи хутора: Силиври, Иваниса, Белонога – находились они «при плавни, прилегающей почтовой дороге из Темрюка». На севере станицы находились хутора Баланды и Косивца, при Чумаковском ерике – Марченка, Колесника, Безворотного, Ковяха, по дороге на Курчанскую – Хутор Потамана. Кроме того при почтовой дороге из Екатеринодара в Темрюк протянулась цепочка хуторов, населенных иногородними, – это хутора Шевченко, Шаповала, Ячменникова, Козлова, Токаря, Дриги, Стадника. Все они были не многочисленны, состояли в основном из 1-3 дворов, в них проживало, как правило, не более десяти человек. Одним из самых многочисленных был х. Староредутский, находившийся около «Прикубанской плавни» и населенный иногородними, он состоял из 9 дворов, в которых проживало 60 человек. Вторым по численности был х. Соболевы, находился он по правую сторону Вороного ерика, состоял из 5 дворов с населением 26 человек. На Цокуровой гряде стоял хутор иногороднего Шевченко, населенный 10 жителями. Кроме того, на общественной станичной земле находился церковный участок площадью 221 дес., близь Ванжина ерика, и на нем хутор, населенный иногородними (8 человек), и участок церковного причта - 92 дес., прилегающий к Чумаковскому ерику, а при нем также хутор, населенный иногородними (11 человек).
На землях частного владения лиц Войскового сословия (так называемые дачи), находившиеся при Чумаковском ерике хутора: вдовы есаула Поночевного Марфы - 220 дес., купца Минаева - 184 дес., вдовы есаула Непокупного - 262 дес., хорунжих Алексия и Петра Поночевных - 142 дес. и 601 дес., соответственно. Также при реке Курке хутора: сотника Онуфрия Коржевского - 314 дес. (теперь это х. Коржевский), вдовы есаула Залесского - Евдокии - 100 дес.
Все хутора были населены в основном иногородними. Самым крупным был хутор находившийся на земле есаула Поночевного – 96 человек. Некоторые названия сохранились до наших дней, о существовании других мы даже не догадывались, установить их местонахождение можно сегодня лишь приблизительно. О том, как возникли самые населенные хутора, сохранившиеся до нашего времени, рассказывает Василь Иванис в первом томе своих мемуаров «Стежкими життя»:
«Зерно анастасиевцы обычно возили продавать в ст. Славянскую или Темрюк (сорок верст), так как это были ближайшие ссыпки греков, в основном Грамматикопуло и Вафиади. Когда же построили плотину и через Урму, то указанные фирмы начали принимать на пристани Урмы и на Кубани. Вначале ссыпали в баржи на реке и в бурты под открытым небом, а позже построили деревянные легкие магазины. Хлебные греческие конторы для привлечения клиентов давали взаймы мешки (часто назывались чувалами) для пользования сотнями. Хлеборобы, благодаря этому, могли не покупать в собственность мешки, но зато они должны были продавать той фирме, в мешках которой привозили зерно. При такой торговле хлеборобы особенно не заботились о чистоте зерна, так как фирмы на сор сбрасывали самое малое пять фунтов с четверти (десять пудов), а иногда такая скидка доходила до двадцати и более фунтов. Довольно часто греки и обвешивали хлеборобов (неправильные весы и т. п.).
Очень часто хозяева жаловались на отсутствие денег для оборота, в особенности весной и летом (надо было нанимать работников, сезонных или поденных, приобретать новый или ремонтировать старый инвентарь, а было не за что). Одалживать же у более зажиточных не всегда было возможным. Так пришли к созданию «Кредитного Товарищества» как филиала Центробанка в Екатеринодаре. Благодаря этому Товарищество решило скупать зерно, дабы поcтепенно освободиться от греческих пиявок. Первым посредником по организации на Урме ссыпки зерна были Петр Потапович (Иванис) и Федор Кириллович. Они принимали хлеб и собственными силами вели бухгалтерию. И это дело постепенно налаживалось, но первая мировая война все перевернула». Очевидно, с тех пор и появились первые жители на этой территории.
А вот что пишет В. Иванис о возникновении х. Ханьков:
«К югу от Настасьевской к речке Кубанке простирался выгон, а за этой речкой в двух-трех сотнях саженей тянулись лиманы разной ширины и глубины, на берегах которой росла осока, куга, мята, а далее камыши: трубки в палец толщиной, и тонкие, как проволока. За этими лиманами простиралась примерно верст на пятнадцать в длину и в две-три версты шириной гряда. На ней было довольно много возвышенностей и могил. В центре гряды возносился разлогий бугор с многими могилами на нем. Главная «могила» и несколько меньших имели все признаки погасших кратеров. По всей гряде было тоже много могил, но иного характера: они были насыпаны древними жителями. Часто такие могилы выползали из камышей (вокруг вода с осокой, а на могиле пырей, волошки и спорыш растет). Целая гряда, что называлась Соболевской, заросла во многих местах густым терном, среди которого возносились величавые, разлого-кудрявые и высокие дубы, на которых вили гнезда орлы.
На центральной возвышенности, по преданиям, еще не так давно была усадьба предводителя черкесов — Ханук-Бека. Следы селения — в особенности на северном склоне - были засвидетельствованы зарослями высокого и густого болиголова, удушливый запах которого летом хорошо знали пастухи. Не один из них, забравшись в этот болиголов, терял сознание.
Возвышенность за Ханук-Беком называлась Ханьковской. Она землями (песчано-глинистыми, а по берегам лиманов болотистыми) считалась наихудшей землей. Чтобы привлечь на Ханьков желающих, Сход гласных станицы принял постановление: кто поставит Хутор на Ханькове, тот будет иметь определенные привилегии, а главное земли под его поселением, садом, виноградником будут чистыми по четвертой категории. Этим постановлением воспользовались самые инициативные казаки станицы, которые еще не имели хуторов, а кое-кто тут основал себе и другой. Так, главную возвышенность заняли в большинстве приятели и одноклассники Николая Потаповича: два брата Черновы, Филоненко, Коваленко, С. Подгорный, брат Петр Потапович, Федор Погорелый, Матвей Чуприна, Мазур, Журавель и другие. Все стремительно выкорчевывали терен, и на этом месте насаждали виноградники и сады. Не так спешно казаки хлеборобы и скотоводы оседали хуторами вдоль всей Соболевской гряды над Прикубанскими лиманами и плавнями. На самом востоке, почти среди плавней основал хозяйство Подгорный, а на западе — И. Е. Никитин. Оба были неграмотные, и имели лишь небольшие овощные сады, но большие стада рогатого скота и табуны лошадей. В ряду с этими хуторами был еще заповедный станичный лес, что звался «Дубками». В этом лесу запрещалась порубка всего растущего. Лишь сторож заповедника собирал себе сухие ветки да на полянах косил сено. Деревья в лесу преобладали дубовые. 1-го мая в Дубках появлялись школьники с учителями и здесь забавлялись: собирали цветы и землянику, играли в мяч, кое-кто ловил рыбу и раков в лимане.
По причине того, что на ханьковской земле трудились в большинстве инициативные хозяева, тут через каких-то пять лет все склоны покрылись зелеными садами и виноградниками; терны и кустарники, где прятались зайцы и лисицы, а временами волки - исчезали. Целинные степи Соболевской гряды вспахали и покрыли баштанами и огородными участками».
Крупным хуторам и дачам удалось выжить, небольшие исчезли в годы коллективизации, при укрупнении колхозов. Вдоль Кубани, в 60 – 70 –е годы, еще цвели вишневые и яблочные сады, посаженные в начале века. Сейчас и их нет. Не в наших силах повернуть ход истории, но мы можем и должны сохранить память о людях, стоявших у основания наших хуторов и станиц.
Ольга и Алексей Ластовка
ст. Анастасиевская
