Лелис Афанасий Федорович

     

Лелис Афанасий Федорович
Родился я 27 декабря 1918 года в селе Долинское Одесской области в крестьянской семье. В семье было четверо детей. В голодные 1932 – 1933-й годы от истощения умер отец и старший брат. Я, мама и две сестры выжили. В 1936 году, после окончания восьмилетней школы, поступил работать на узел связи учеником телеграфиста. Основное обучение – это азбука Морзе и работа на «ключе». Через полгода мне была присвоена квалификация специалиста электросвязи.
       Осенью 1939 года меня призвали на службу в армию и направили в город Сызрань (Куйбышевская область) в отдельный учебный батальон связи. В конце января 1940 года, после семимесячного обучения, получил направление на финский фронт. Но, пока мы находились в пути, война с Финляндией завершилась, был подписан мирный договор, и наш 80 артиллерийский полк отправили на юг в город Нахичевань, столицу Нахичеванской автономной республики в составе Азербайджанской ССР. На новом месте службы меня зачислили связистом в отделение связи, командир отделения – сержант Михаил Корбань.
       Город Нахичевань находится всего в 4-х километрах от границы с Ираном. Наш полк располагался на северо-западной окраине города. В нескольких десятках километрах на северо-запад в сторону гор располагались летние лагеря. Основное оружие нашего артиллерийского полка – 76-мм пушки и 122-мм гаубицы. В полку было три дивизиона, в дивизионе – три батареи, в батарее – три взвода, в каждом взводе – четыре 76-мм пушки или четыре 122-мм гаубицы. В каждом дивизионе были взвода связи, тылового и материально-технического обеспечения. Все подразделения полка ежедневно занимались боевой и политической подготовкой. Наше отделение связи, помимо изучения телеграфной, телефонной и радиосвязи (радиостанция 5-АК), постоянно занималось изучением уставов, строевой и физической подготовкой, изучением стрелкового оружия (винтовка Мосина), тактики ведения наступательного, штыкового и оборонительного боев.
Ранним утром 22 июня 1941 года наш полк, согласно плану учебно-полевых мероприятий, всем личным составом пешим маршем выдвинулся в летние лагеря. Через несколько километров пройденного пути нашу колонну на большой скорости догнал на мотоцикле дежурный, направленный из расположения полка. Поступил приказ возвращаться в казармы. В город мы возвратились быстро. На плацу построили весь личный состав полка для краткого сообщения – началась война с Германией.
       В начале августа наш полк был поднят по боевой тревоге и выдвинулся в полной боевой готовности в сторону иранской границы. Не доходя менее километра до границы, полк с марша был развёрнут в боевом порядке вдоль границы и сходу произвёл пушечно-гаубичный обстрел иранской территории. После проведённой артподготовки полк построили в маршевую колонну, и мы двинулись в сторону границы. Впереди нас шли пехотные части. При переходе границы мы не встретили никакого сопротивления со стороны иранской армии и через несколько часов, на полном ходу, заняли иранский город Тавриз (Тебриз), который находится более чем в 60-ти километрах южнее границы.
Сопротивления со стороны иранской пограничной службы и регулярной армии нашим войскам не было никакого. В результате мощного артиллерийского обстрела с нашей стороны иранские воинские части просто разбежались. Переход границы и занятие части иранской территории нашими войсками, было упреждением нападения на Советский Союз турецкой армии через Иран.
В городе Тавриз полк находился больше месяца, и всё это время поддерживалась повышенная боевая готовность, велись ежедневные изматывающие батарейные, дивизионные или полковые полевые учения.
       В конце августа полк в полном составе был возвращён в казармы города Нахичевань. На второй день после прибытия поступил приказ об отправке полка на фронт в составе 76-й горно-стрелковой дивизии Юго-Западного фронта.
Первые эшелоны с личным составом и вооружением полка стали прибывать на железнодорожную станцию небольшого городка Богодухов Харьковской области. Только заняли оборону, начали укрепительные и маскировочные земляные работы, как поступила новая команда об отходе на новые позиции западнее города Харькова. В спешном порядке без отдыха и сна строились укреплённые позиции: орудия окапывались и маскировались, между батареями рылись полнопрофильные окопы и ходы сообщения, землянки, и всё это – под постоянной, почти ежедневной бомбёжкой немецкой авиации. Боевая задача взвода связи заключалась в развертывании надёжной связи между батареями.
Раннее утро 27 сентября 1941 года я запомнил на всю жизнь. Для меня это был первый бой. Рассветную тишину разорвал сильный и беспрерывный обстрел наших позиций вражеской дальнобойной артиллерией. Следом за артиллерией по нашим позициям прошлась авиация противника. От воя снарядов, мин, взрывов и грохота содрогалась земля. Не успели улететь вражеские самолёты, как в атаку под прикрытием пехоты пошли танки. Я был оглушён непрерывной артиллерийской канонадой и бомбёжкой, продолжавшейся около часа, меня качало. В горле першило от густого, висевшего в воздухе смрадного запаха пороха, горевшей земли и металла. Все наши укрепления были разрушены и демаскированы.
        На батарее, на которой я находился, были ранены два подносчика снарядов, и мне приказали заменить их. И, все-таки, ту, первую в моей жизни атаку противника, мы отразили, не дали даже окопаться вражеской пехоте, вынудили отступить. 
В тот день наш полк отразил ещё четыре танковые атаки, большинство наших орудий было разбито, потери – сотни убитых и раненных, но враг так и не смог прорвать нашу оборону.
        После многодневных непрерывных, ожесточённых оборонительных боёв под Харьковом полк понёс большие потери, как в личном составе, так и в вооружении. Под превосходящими силами врага, обороняясь и неся большие потери, мы вынуждены были отступать всё дальше на восток. И очень часто приходилось отступать только потому, что нам нечем было обороняться. Мы были сильно ослаблены беспрерывными боями. Не хватало боеприпасов, продовольствия, одежда была грязной и рваной. Как только мы в спешке на новом рубеже линии обороны занимали новые позиции, сразу же начинались новые налёты авиации противника, обстрелы нашей линии обороны артиллерией и непрерывные танковые и пехотные атаки немецких войск. Враг всё время наступали нам на пятки. За месяц оборонительных боёв почти все орудия полка были разбиты, были убиты или разбежались лошади. Оставшиеся орудия приходилось перемещать самим солдатам. В полку, насчитывавшем более тысячи человек, осталось меньше сотни солдат и офицеров.
В середине октября 1941 года остатки полка сняли с линии обороны и отправили в тыл в район станицы Вёшенская (Ростовская область) на отдых, переформирование и пополнение. Здесь же, в Вёшенской, мы получили зимнюю форму одежды. Шинели заменили на более удобные бушлаты, вместо ботинок с обмотками выдали кирзовые сапоги. Пехотинцы, разведчики, корректировщики, связисты получили автоматы ППШ. Из Вёшенской в спешном порядке полк пешим маршем отправили в тыл на учебно-полевые лагеря в районе станции Фролово Сталинградской области.
       После переформирования рядовой состав полка состоял процентов на 90 из солдат, которые ещё не были на фронте, а больше половины призывников – добровольцы 17 – 18-ти лет, не успевшие до войны пройти военную службу по возрасту. Почти месяц шла упорная, до двадцати часов в сутки, ежедневная учёба. Но как бы ни была тяжела учёба, это был наш тыл. В конце ноября полк вывели из резерва и отправили на фронт.
       С декабря 1941 года по осень 1942 года полк вёл постоянные оборонительные бои на линии обороны Харьков – Сталинград. В оборонительных и контратакующих боях, полк понес большие потери, как в личном составе, так и в орудиях. А ещё и постоянная нехватка боеприпасов. От беспрерывных атак превосходящих немецких войск мы хоть и медленно, но вынужденно отступали на восток.
В сентябре 1942 года полк вывели на переформирование в резерв фронта. Переформирование и пополнение прошло быстро, за несколько дней. Большинство из прибывших на пополнение солдат и офицеров успели повоевать. С первых дней после переформирования – ежедневные многочасовые полевые тактические учения. Как не трудно и тяжело было на учениях, но все к ним относились добросовестно и с полной отдачей сил. Все бойцы и командиры понимали, на фронте в бою будет труднее. Перед отправкой на фронт нам дали несколько дней отдыха.
В конце октября 1942 года полк вывели из резерва и отправили на фронт в действующую армию. Приказ – занять оборону на юго-западной окраине недалеко от станции Клетская (Сталинградская область). К линии обороны передвигались только по ночам, днем, замаскировав орудия, отдыхали. Стояли дождливые и холодные дни и ночи. От постоянно моросящего дождя одежда промокала насквозь, а земля превратилась в сплошное холодное и липкое месиво, в которое ноги проваливались по колено. Вокруг – сплошная безлесная равнина, дорог нет, а если и попадались, то раскисшие под дождём и изрытые глубокими колеями.
       На заданное место прибыли ранним утром 2 ноября и, с марша, начали разворачивать орудия и окапываться. Отведённая нашему полку линия обороны находилась в нескольких километрах от фронта и являлась вторым эшелоном обороны на случай прорыва немецких танков. Мы не успели не то что окопаться, но даже развернуть орудия в боевом порядке, как налетела авиация противника и прошлась бомбометанием по нашим позициям. В тот день немецкая авиация ещё несколько раз налетала и бомбила наши боевые порядки. Никакой защиты от авиации противника не было, т.к. ровная безлесная местность простреливалась на многие километры. Солдаты не успевали подняться и отряхнуться от мокрой и липкой земли, как снова начинались бомбёжки. Наших самолётов в небе практически не было. Вражеская авиация господствовала в воздухе. Тучи дыма и пыли застилали солнечный свет, над полем боя стоял непрерывный свист и грохот, земля была в сплошных дымящихся воронках. 
       4 ноября дождь сменился снегом. Двое суток падал густой мокрый снег. Как только прекратил падать снег, ударил мороз и с первого дня – больше двадцати градусов. По всему фронту установилось затишье. Не летали самолёты, не вела обстрелов артиллерия, прекратились атаки. Только изредка тишину нарушали редкие пулемётные или миномётные выстрелы как с нашей, так и с немецкой стороны. Дни стояли морозные, дул постоянный пронизывающий ветер. В эти дни с тыла к нам стало прибывать подкрепление. На передовой шла замена на новые хорошо вооружённые и одетые пехотные подразделения. Прибыло пополнение и в наш полк. Завозились снаряды, продукты. Даже легкораненые солдаты отводились в тыл. Мы понимали, что затишье временное, скоро в атаку. 7 ноября в честь праздника Октябрьской революции к нам на позицию приезжали с концертом артисты.
       Запомнилось 19 ноября 1942 года. В 7 часов 30 минут началось наступления наших войск по всему фронту. Сначала была проведена артиллерийская подготовка, которая длилась 50 минут. В этот день я впервые увидел залпы реактивных миномётов. Сотни видимых огненных стрел полетели на врага. Позиции немцев одновременно вздыбились массой взрывов по всему видимому фронту. После артиллерийской и миномётной канонады над немецкими позициями прошлись наши бомбардировщики, и тогда в атаку пошли наша танки, кавалерия, пехота. На врага хлынула такая масса наших войск, что враг не устоял и стал отступать.
В районе хутора Вертячий немцы на своей второй линии обороны закрепились и предприняли попытку контратаки. Наши войска остановились. Шла ожесточённая артиллерийская перестрелка. Немцы, неся большие потери, отчаянно оборонялись, то отступая, то переходя в контратаки. После нескольких часов ожесточённой схватки на прорыв нашей обороны пошли немецкие танки при поддержке пехоты. Связь между батареями нашего полка была повреждена. Я получил приказ восстановить связь. Под непрерывным и шквальным огнём удалось выполнить задание, что позволило скорректировать огонь наших орудий. Мы не только отбили танковую атаку и не дали закрепиться немецкой пехоте, а сами перешли в контрнаступление и продвинулись вперёд на несколько десятков километров. А в последующие дни полностью прорвали оборону противника и сомкнули кольцо окружения вокруг группировки войск, находящихся в Сталинграде.
Несколько недель шли упорные бои на два фронта. Постоянно маневрируя, и меняя боевые позиции, стойко отражали массированные танковые и пехотные атаки вражеских войск попавших в окружение. Но сходу разгромить немцев в Сталинграде мы не смогли. Враг продолжал отчаянно сопротивляться. В начале декабря немецкие войска были по всему внешнему фронту отброшены на десятки километров, а Сталинградская группировка плотно взята в кольцо окружения и отрезана от своих основных войск широким участком фронта освобождённой нами территории.
       10 января 1943 года по радио от советского командования для войск противника, окружённого в Сталинграде, был передан ультиматум о прекращении сопротивления и сдачи в плен. Окружённые немцы ультиматум отклонили и продолжили отчаянно сопротивляться. День за днём в тяжёлых наступательных боях наши части всё сильнее сжимали кольцо окружения. Наш полк в ходе наступательных боёв к концу января вышел к северо-западной окраине Сталинграда. 
31 января было объявлено о прекращении огня. Немцы стали сдаваться в плен. На них было жалко смотреть: худые, грязные, заросшие, форма – рванье, куча всяких тряпок.
       За обеспечение связи во время боев на Сталинградском направлении меня наградили орденом Красной Звезды.
После завершения Сталинградской битвы полк отвели в тыл на переформирование и отдых. Отдыхать, правда, долго не пришлось. Меня направили в новую часть в 138-й Гвардейский полк 176-й Гвардейской дивизии 6-й Гвардейской Армии Воронежского фронта.
В середине марта полк по железной дороге прибыл в город Курск. Из Курска пешим маршем (а шли мы только по ночам, днём отдыхали) за несколько суток через город Обоянь прибыли на юго-западную сторону городка Томаровка и заняли боевые позиции. За два дня полк окопался, были сооружены блиндажи и окопы, произведена тщательная маскировка позиций. На второй день, как только все позиционные укрепления были сооружены и замаскированы, полк в полном составе сняли и отвели на несколько километров севернее Томаровки на вторую линию обороны, южнее сёл Дмитриевка, Ольховка. Построенную нами первую линию обороны севернее Томаровки заняли другие подразделения. В последующем я узнал, что таких тыловых эшелонированных линий обороны было пять.
Наша вторая линии обороны от передовой находилась километрах в пяти. Это позволяло личному составу полка в относительно спокойной обстановке построить глубоко эшелонированные укрепления, разветвлённую сеть окопов и блиндажей. До начала июля па всему фронту почти никаких боёв не было. Но затишье было обманчивым, как тишина перед грозой. Мы понимали, что немцы попытаются взять реванш за поражение под Сталинградом.
       Всё началось 5 июля. Хотя мы и находились на второй линии обороны, но дальнобойная артиллерия и авиация противника вела огонь и по нашим позициям. 6 июля немецкие танки при поддержке авиации прорвали первую линию обороны и двинулись на нас. Сотни немецких танков двигалось на наши позиции по всему фронту. На момент прорыва немецких танков я находился на огневой позиции 7-й батареи. На нашу батарею ползло три немецких танка, которые прикрывала вражеская пехота. Огнём нашей батареи были подбиты два танка. Третий танк противника подорвали гранатой, остальные повернули назад. Пехота противника под нашим шквальным огнём залегла, стала отступать. Атака была отбита и остановлена. В тот день полк отразил ещё две танковые атаки. Несколько дней шли тяжёлые позиционные бои, которые сопровождались постоянной артиллерийской канонадой и танковыми атаками. Мы понесли большие потери. Но когда противник шёл в атаку, мы его встречали плотным огнём. Десятки подбитых вражеских танков дымились перед нашими позициями. После нескольких дней тяжёлых оборонительных боёв наши боевые позиции сравнялись с землёй. Вся земля чернела от бомб и снарядов. Ни траншей, ни окопов на ней не осталось. Всё было разрушено. Но вражеские танки на нашем участке фронта не прошли.
12 июля произошёл перелом в ходе сражения. В атаку пошли наши войска резервного Степного фронта. Мимо нас из нашего тыла, сходу контратакуя противника, двинулись сотни наших танков при поддержке пехоты. Противник не устоял и стал отступать. В тяжёлых и упорных наступательных и контратакующих боях наш полк каждый день продвигался на десятки километров всё дальше на запад. К двадцатым числам августа мы вышли на северную окраину Харькова.
       22 августа полк сняли с фронта и отправили в тыл на пополнение. Через несколько дней отдыха полк в полном составе погрузили в эшелон и отправили под Ленинград на Волховский фронт. В конце августа 1943 года прибыли в район города Тихвин. Ночью по бездорожью и болоту перетащили орудия на передний край фронта и стали окапываться, занимая отведённую линию обороны. Вечером поступила команда сняться с занятой позиции и перейти на новое место. До конца сентября мы несколько раз меняли позиции. С позиции на позицию перемещались только ночью. Мы, рядовые солдаты, не знали, с какой целью происходят перемещения с позиции на позицию, но четко и добросовестно выполняли приказы. Нельзя было понять, готовимся мы к обороне или будем наступать. 
В первых числах октября меня вызывают в штаб полка, дают командировочное предписание, где сказано, что я переведён в резерв обороны и направляюсь курсантом в военно-пехотное училище города Скопин Московской области.
       Учёба была не сложной, но напряжённой и изматывающей физически. Основным занятием была топография и тактика ведения боя. Занимались по 16 – 18 часов в сутки. Бывали моменты, когда в строю на ходу засыпаешь, замедляешь шаг, просыпаешься от толчка в спину.
В сентябре 1944 года после окончания учёбы мне присвоили звание лейтенанта и направили на фронт в действующую армию с назначением на должность командира взвода в 414-й стрелковый полк 156-й стрелковой дивизии 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта. В полк я прибыл 23 сентября. После представления и беседы с командиром полка меня назначили командиром стрелкового взвода. В то время наш полк находился на передовой в авангарде наступления в северо-западном направлении города Шауляй. Наступление наших войск шло по всему фронту. День за днем, километр за километром, в тяжёлых и ожесточенных боях мы двигались всё дальше на запад.
В одном из боёв в начале октября уже на юго-востоке города Шауляй я получил лёгкое ранение в левую руку. После обработки раны и перевязки в полевом медсанбате я вернулся в свою роту. В эти дни мы вели наступательные бои в направлении небольшого городка Кельме, юго-восточнее города Шауляй. Примерно через неделю меня вызвали в штаб полка и назначили начальником штаба батальона вместо выбывшего по ранению прежнего начштаба. Но в должности начальника штаба батальона я пробыл не долго. 10 октября недалеко от городка Кельме во время наступления я наступил на мину и получил тяжёлое ранение в левую ногу. Вся нога превратилась в сплошное рваное месиво. Сам я передвигаться не мог и меня два солдата доставили сначала в полковой медсанбат, а потом в госпиталь города Паневежис. Рана заживала очень плохо, загнивала, кровоточила. Всё шло к тому, что я мог лишиться ноги. Через полтора месяца лечения в госпитале меня на санитарном поезде отправили на лечение в глубокий тыл в город Георгиевск Московской области. В госпитале мне была оказана более квалифицированная помощь, рану заново перечистили, перешили, и дело пошло на поправку. Медленно, но рана стала заживать. В общей сложности в госпитале до полного выздоровления я пробыл почти 9 месяцев. А за бои под городом Шауляй был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени.
       15 мая 1945 года по решению медицинской комиссии я был признан годным к прохождению дальнейшей строевой службы, выписан из госпиталя и направлен в резерв на пункт распределения в город Зарайск. 20 мая мне присвоили звание старший лейтенант, и назначили командиром роты 3-го стрелкового батальона 54-го гвардейского стрелкового полка 19-й гвардейской стрелковой дивизии 39-й Армии и направили на Забайкальский фронт на войну с Японией.
По железной дороге в конце июля 1945 года прибыли в Читу. Из Читы на машинах по территории Монголии через столицу Улан-Батор вышли к китайской границе в районе станции Меньшуйгон. В ночь на 9 августа наш полк, находясь в авангарде вместе с передовыми разведывательными и танковыми частями, перешел границу и, стремительно наступая в направлении города Салунь, вышел к хорошо укреплённой и глубоко эшелонированной линии обороны японских войск. На несколько десятков километров мы продвинулись вперёд почти без боевого соприкосновения с противником, не считая небольших групп японских войск, которые мы быстро громили, разгоняли, брали в плен и двигались дальше. Наше стремительное наступление приостановилось на второй день на подходе к Салуньскому укрепрайону. Поступил приказ остановить наступление и занять оборону до подхода основных сил. На второй день после подхода основных сил наша дальнобойная и реактивная артиллерия произвела мощный получасовой обстрел прямой наводкой по укрепрайонам, не давая противнику поднять голову. В тыл японским войскам были сброшены десантно-штурмовые группы. В это же время авиация с воздуха бомбила японские позиции и тылы. В атаку пошли небольшие, хорошо подготовленные мобильные танковые и пехотные группировки, которые стремительными фланговыми ударами рассекали группировку врага, отдельные очаги вражеского сопротивления брали в кольцо окружения и уничтожали. Наши атаки были скоротечными и без больших потерь. Японцам приходилось воевать на два фронта, под сильным и стремительным натиском наших войск японцы отступали или сдавались в плен.
       Все наступательные операции по разгрому Квантунской группировки японской армии нашим командованием были хорошо спланированы и организованы с учётом условий горно-пустынной местности. Атаки наших войск по разгрому японских войск в Китае кардинально отличались в тактике и стратегии от тех, которые мы вели с немецкими войсками. Открытые лобовые атаки по вражеским позициям здесь не применялись. 
Запомнился момент, когда, при переходе Большого Хингана, во время боевого марша, из-за холма, на наши танки с криком и гранатами в руках кинулся японский смертник. Находящиеся на броне пехотинцы сразили смертника автоматной очередью, но от взрывов гранат несколько наших солдат получили осколочные ранения.
       За десять дней боевых действий мы, постоянно атакуя непродолжительными, скоротечными боями, 14 августа заняли город Таоань, 19 августа овладели городом Мугден. Перед наступлением в тыл всех населённых пунктов, которые мы атаковали по ходу своего продвижения, заранее высаживался наш десант, который вносил панику и дезорганизацию, а нашим наступающим частям облегчал продвижение вперёд. Японцы сдавались или бежали, почти не оказывая сопротивления. 
Боевые действия нашего полка закончилось 22 августа 1945 года взятием города Порт-Артур (г. Люйшунь). За участие в боях против японских войск при освобождении Китая я был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью «За победу над Японией».
После окончания войны согласно договору между СССР и КНР по оказанию военно-политической помощи новому молодому коммунистическому государству, наш полк в числе других воинских частей продолжал нести воинскую службу в Китае и был расквартирован в Порт-Артуре. В 1946 году мне присвоили звание капитан и назначили начальником штаба 3-го батальона. За оказанную помощь в организации и обучении вооружённых сил Китайской Народной Освободительной Армии был награждён двумя китайскими медалями «Китайско-Советская дружба».
В 1953 году меня командировали в город Солнечногорск (Московская область) на годичные курсы переподготовки офицерского состава. После окончания курсов в звании майора меня направили для дальнейшего прохождения воинской службы заместителем начальника штаба стрелкового полка, расквартированного в станице Славянской (город Славянск-на-Кубани). В 1960 году демобилизован по состоянию здоровья.
       Оказавшись на пенсии, я только несколько недель смог побездельничать как пенсионер. Имея гражданскую специальность телеграфиста на аппарате Морзе, я обратился в районный узел связи, где выяснилось, что аппараты Морзе демонтированы как технически устаревшие, но мне предложили работу оператором почтовой связи в отдел сортировки периодики и писем. В том же году я поступил на заочное отделение Ростовского техникума связи на экономический факультет. После окончания учёбы и присвоения квалификации «Экономист на предприятиях связи» больше двадцати лет работал начальником производственного отдела Славянского узла связи. Потом ещё десять лет работал заведующим магазином «Вторсырье».
       Всю свою послевоенную трудовую деятельность я постоянно был занят общественной работой на предприятии и в городе: наставничество, патриотическое воспитание – встречи и беседы со школьниками, студентами, работающей молодёжью. Активно участвовал в организации и работе Славянского Совета ветеранов. Многие годы возглавлял секции ветеранов Сталинградской и Курской битв, 15 лет возглавлял партийную организацию Районного узла связи.
       В основе жизни нашей семьи всегда были два принципа: честность и порядочность. У меня – две дочери и сын, которые создали крепкие семьи. Хочется увидеть будущее своих пяти внуков и семи правнуков, порадоваться их успехам. Два года назад по неосторожности у меня случился перелом шейки бедра. Но даже сейчас, когда я ограничен в движении, не потерял интерес к жизни. Продолжаю вести активный образ жизни на дому: патриотическую и воспитательную работу среди молодёжи и школьников, провожу «Уроки мужества» для солдат воинской части.
Нужно жить, во что бы то ни стало, не теряя интереса к жизни, вопреки всему!

Записано в октябре 2012 г.
по воспоминаниям
ветерана Великой Отечественной войны
Афанасия Фёдоровича Лелиса,
проживающего в г. Славянске-на-Кубани,
историком-краеведом
Б.Д. Фуфалько

18 Март, 2015 / Просмотров: 2217 / ]]>Печать]]>
© 2024 Решмет Д.А.